и ты просто не успел заметить, что все поменялось...
Автор: Effei
Фэндом: Клэр Кассандра «Сумеречные охотники / Орудия смерти»
Пэйринг или персонажи: Валентин\Изабель
Рейтинг: R
Жанры: Гет, Флафф, Ангст, Hurt/comfort, AU, ER (Established Relationship)
Предупреждения: OOC, Ченслэш, Насилие
важнополное АУ жизни Изабель, в шесть лет девочка была похищена у семьи и продана
Ноябрь. (Watch you sleeping)
Убийцы не попадают в Рай
У него за плечами годы охоты в одиночку и сын, с которым он не виделся уже полгода. А еще усталость всего мира и такая же необъятная тоска.
Это был Вроцлав и до чертиков холодный ноябрь. Это был один из высших демонов и истерзанные трупы шестерых девочек-подростков, которые находили с интервалом в две недели.
Полиция уже сбилась с ног, ища маньяка, который всколыхнул один из городов Польши. Местные Охотники почему-то тоже ничего не могли предпринять против зарвавшегося вампира, которого звали Вражек, который поставлял девочек этому демону. Ну, или же они просто этого не хотели.
Валентин заходит в подъезд многоэтажки и первое, что его напрягает это крик, который разрезает тишину коридора в два часа дня. Он только что вернулся с охоты и очень устал, а на руках еще не засохла кровь. Последнее что ему нужно, это чтобы тишину нарушали эти крики. В доме не работает лифт, поэтому он поднимается по ступеням. И просто на лестничной клетке застает молодую женщину, которая пытается отползти в сторону от ударов ремня. Ему подниматься на этаж выше и сначала он думает пройти мимо, но как только он делает шаг, женщина хватает его за ногу. Скорее ненамеренно, просто пытаясь хоть за что-то зацепится. Она поднимает лицо и на секунду Валентин застывает. Если бы не синяк на скуле и разбитые губы он бы подумал, что перед ним призрак. Маризе сейчас уже больше тридцати, и она бы не оказалась в этом богом забытом месте избиваемая пьяным сутенером.
- Иди куда шел! – Пьяница пытается толкнуть Валентина, но вместо этого с небольшой помощью сам скатывается вниз по ступенькам. Молодая женщина испуганно подползает к нему и смотрит на то, как ее хозяин со стоном пытается подняться и, сопя, как разъярённый бык, сыплет проклятиями с адрес Валентина.
- Пожалуйста… По… помогите мне… - И он опускает взгляд на заплаканное лицо. Черные глаза смотрят на него жалобно. Валентин, думая, что еще пожалеет об этом, подхватывает ее под локоть и ведет за собой. Девчонка, а он уверен, что ей и восемнадцати нет, еле поспевает за ним и заметно хромает на правую ногу. Но она идет. Сцепив зубы и сдерживая слезы.
- Дрянь! Я убью тебя!
Эти слова заставляют ее прижаться к Валентину еще сильнее. Видимо, такое уже далеко не в первый раз происходит.
Когда они заходят в апартаменты, то она даже не удивляется тому, что он в два раза больше обычных здешних квартир, и что ремонт тут явно не подходящий этому старому дому. Стоит только Валентину отпустить, как она тут же сползает на пол, держась за косяк. Он закрывает дверь на замок и поверх накладывает еще заклинание. На всякий случай.
- Эй, - он легонько надавливает на синяк и она тут же открывает глаза пытаясь отползти от него подальше. – Тебе нужно оставаться в сознании. Внимательно посмотри на меня.
И она смотрит. А Валентин, просто чтобы убедится, что она никак не связана с миром охотников, осматривает ее руки и ноги. На ней до десятка шрамов. Они все тонкие и разные по размеру, но нет ни одного от руны. А те, что есть, судя по всему, были нанесены ножом и бычком от сигареты.
Валентин садит ее на кожаный диван и идет на кухню, чтобы поставить чайник и взять мазь. Она вязкая, прозрачная, и пахнет хвоей. Кожа девушки начинает блестеть в свете ламп, когда он замазывает кровоточащий след на шее.
- Как тебя зовут? – Он обращается к ней по-польски.
- Мариша, - она отвечает на вопрос и смотрит в сторону, сжимая руки в кулаки. Валентин осматривает ее ногу и надавливает на лодыжку. Она тут же вскрикивает.
- Это растяжение. Сколько тебе лет?
- Двадцать.
- Лжешь, - и в назидание тут же сильно давит на лодыжку.
- Ай! Хорошо! Пятнадцать.
- Кто он тебе? – Валентин наносит мазь на предплечье.
- А сам, как думаешь?
- Он твой сутенер.
- Ты меня осуждаешь? – Она тут же вспыхивает от злости.
- Нет. Разве только то, что ты позволила с собой так обращаться.
Он сам не знает, что ищет. Силу воли, которая была в Маризе? Стойкость? Отвагу?
Но перед ним не Мариза. Перед ним девочка, которую сильно потрепало за ее недолгих пятнадцать лет. Ее заставили повзрослеть бордели и дяди, которые платят, а не нанесение рун и охота на демонов. Валентин берет ее руки и по очереди осматривает на наличие исколотых вен.
- Наркотики это единственное, что нельзя. От наркотиков часто бывают передозировки. Поэтому их не позволяют.
- Почему он разозлился?
- Он их нашел. Я выпросила у парнишки с первого этажа. – Валентин старается не думать о том, как неприятно кольнуло где-то в груди при слове «выпросила». – Не успела уколоть.
- Самоубийцы не попадают в Рай.
- Ты серьезно?
Валентин поднимается на ноги и идет на кухню. Он отвернулся к ней спиной и заваривает чай, но голос (чуть хриплее чем нужно) все равно долетает до ушей.
- Я живу так, сколько себя помню. После шести лет моя жизнь это один большой кошмар. У меня нет возможности отсюда вырваться. Тебе легко говорить про то, что можно бороться. У тебя есть сила, деньги, навыки. Ты можешь победить противника, а я – нет!
Она отводит взгляд и замолкает.
- Ты напоминаешь мне одну мою давнюю подругу.
- И что, теперь трахнешь меня? – В глазах этого ребенка сколько злости и обиды на весь мир… - Мне попадались подобные тебе интеллигенты. С виду галантный и вежливый, пока не посадит на цепь и не начнет тебя резать!
Валентин подозревает, что именно тот интеллигент и оставил те полосы шрамов на ее теле. Изверг. Мариша вскакивает с дивана и хромает в сторону двери. Но как только она к ней подходит, то тут же отскакивает испуганным зверьком.
- Открывай, гад! Верни мне эту тварь! Я знаю, что она у тебя! – Все это под ужасно громкий стук в дверь. Девчонка тут же кидается к Валентину пытаясь остановить.
- Пожалуйста. Не открывай. Не отдавай меня ему. Он убьет меня! Прошу!
- Полчаса назад ты сама хотела умереть.
- Не надо! Умоляю!
Он отшвыривает ее подальше от себя, и девчонка тут же прячется за тонкой перегородкой возле кухни. Когда Валентин открывает двери, то ему в грудь утыкается беретта.
- Где эта тварь?
- Ее здесь нет. Она ушла, как только я замазал ей раны.
- А кто тебя просил ей помогать? – Ствол пистолета тыкает ему в грудь, прямо в синяк, который он никак не может залечить. – Мне за нее хорошо платили, и теперь из-за тебя она пропала.
- Пойди, поищи.
- Да ты хоть знаешь, кто я такой? – И глаза этого полноватого и заросшего мужика становятся ярко-желтыми, а на пальцах проступают когти. Нежить. Нежить, которая не знает Валентина Моргенштерна в лицо? Это равно нулю. Но вот же он. Стоит прямо перед ним и скалится. – Отдай ее по-хорошему.
Валентин быстро ломает ему руку и бьет сапогом в живот. Не ожидавший сопротивления оборотень теряется ровно на секунду, но этого хватает Валентину с головой, чтобы сильно и быстро дать тому по лицу, оттеснив тем самым на середину площадки. Он уклоняется от когтистых полу лап и бьет еще раз, теперь уже головой об стену. Потом просто перебрасывает оборотня через перила. Тот с глухим стуком ударяется об шахматный пол, пролетев перед этим четыре этажа.
Войти в квартиру. Взять пистолет. Зарядить серебряными пулями магазин. Надеть глушитель. Выйти. Пустить в поганую тварь, которая уже полу трансформировалась всю обойму. Посмотреть, нет ли свидетелей. Зайти в квартиру. Обновить охранное заклинание.
- Убийцы не попадают в Рай. – И в ее голосе нет и капли сожаления. – Почему я тебя раньше здесь не видела?
- И не увидишь больше. Я скоро уезжаю.
- Я бывала в домах вроде этого. Это ведь магические апартаменты, верно?
- Пей чай. – Голос чуть громче, чем нужно. – Он с успокоительными.
Она заснет через пять минут после того, как выпьет.
Мариша вовремя замолкает и таки подчиняется ему. Девушка шипит, сделав слишком неосторожный глоток, и дальше пьет аккуратней.
- Пойдем, нужно обработать тебе спину.
Она покорно идет за ним в спальню для гостей, но когда Валентин оборачивается девушка уже стоит с одних трусиках перед ним. Тонкое короткое платье валяется рядом с босыми ногами. Длинные черные волосы целомудренно закрывают грудь, ровно до того момента, когда Изабель не убирает их. Внимание тут же привлекает этот шрам на левой груди. Имя.
РАФАЕЛЬ
Валентин тянется к ней пальцами. И Изабель совсем не сопротивляется, когда он дотрагивается до буквы Р.
- Уродливо, правда же? – Она вздыхает, все-таки проходит мимо него и ложится на постель. Валентин аккуратно убирает со спины длинные прямые пряди, часть которых из-за крови успела прилипнуть и окрасится в бурый цвет. Он промывает раны, а девочка даже не шипит, хотя он уверен, что ей больно.
- У тебя очень бережные руки.
- Скажи мне, где найти Рафаеля.
- Не много ли убийств в мою честь?
- Это не из-за тебя. Я просто не люблю моральных уродов.
- А жаль. Но я скажу…
Как по часам она засыпает, а Валентин еще тридцать минут возится с ее спиной. Только потом он уходит в хозяйскую спальню и, устало вздохнув, пытается привести себя в порядок. Зачем наживать себе лишних врагов, с которыми сейчас ему не справится?
______
- Мариша, это твое настоящее имя?
- Я помню, что мама дала мне имя Изабель, но там, куда я попала, быстро от него отучили.
- Изабель…
И они вновь молчат. Валентин даже не накричал на нее за неудачную попытку приготовить ему омлет. Зато наорал за то, что Изабель курила.
Он точит нож, а Изабель наблюдает за ним.
- Скольких ты убил?
- Людей?
- Всех.
- Больше трех сотен, наверное.
- Тебе попадались дети?
- Да.
Он стоит перед зеркалом и надевает рубашку. В отражении, за его спиной, сидит тонкая и хрупкая Изабель с тела которой сошла уже половина синяков. Она с ногами залезла в глубокое кожаное кресло и обхватила колени руками.
- Тебе больно? – Она имеет в виду огромный шрам, точнее отсутствие куска плоти на лопатке. Это было два года назад, но фантомная боль все равно иногда настигает.
- Теперь нет. Первые три месяца, я почти не мог спать.
- Есть смысл рисковать жизнью?
- Пока я защищаю людей, да.
- Даже если это маньяки и серийные убийцы?
- Таких, обычно, демонам на обед не подают.
Под пиджаком прячется десяток тонких ножей, еще два метальных лезвия в манжетах рубашки. И сумка с оружием. Он поднимает сумку, идет в прихожую и надевает черное пальто.
- Постой!
Изабель выбегает из спальни для гостей только в одной черной рубашке. Его рубашке. Откуда она ее взяла? Она заботливо заматывает его горло в шарф, а потом тянется на цыпочках ближе. Валентин замирает, но Изабель всего лишь целует его в щеку.
- Возвращайся. – В черных глазах искорки надежды и ласки. И Валентину кажется, что ноябрь за окном не такой уж и паршивый.
Декабрь (Once Upon a Dream)
Позже они обязательно научатся доверять друг другу чуть больше, чем это нужно людям со здравым рассудком
Он долго смотрит на спящую Изабель. Она что-то бормочет сквозь сон, сильнее сжимая в пальцах одеяло.
- Ты когда-нибудь убивала?
- Один раз. Это было случайно.
- Жалеешь?
- Лишь о том, что у меня не нашлось сил сделать все это с остальными.
Бедная маленькая девочка. Она все еще боится мира. Боится и ненавидит его, и не Валентину с его презрительным отношением к живым тварям, осуждать ее или же указывать на ошибки. Видит Ангел, он сам натворил немало. Валентин еще раз внимательно осматривает тонкую (сейчас свежо-розовую) полоску-шрам, под которой следящий жучок. У самой кромки волос. Чтобы она не заподозрила.
Он просто хочет убедиться.
На всякий случай.
Что она не оставит его.
В своей безопасности.
Возможно позже, когда он по глупости наступит на собственные грабли, то расскажет ей обо всем. Она и так знает большую часть его жизни. Пусть не во всех подробностях, но суть Изабель точно уловила. Что изменит факт того, что теперь на ней жучок, который невозможно извлечь? Ничего. Она уже не сможет сделать ничего.
- Изабель….
- Мне сложно привыкнуть к этому имени.
- Изабель…
- Когда меня так назвал парень с соседней улицы, то имя так не звучало.
- Как?
- Мягко. И тихо. Успокаивающе. Даря уверенность.
Она упертая, этот ребенок. Ребенок, который очень хорошо научился соблазнять мужчин. Даже Валентину с его железной выдержкой иногда сложно. Сложно сдерживаться, когда Изабель намеренно постоянно к нему прикасается. Когда выходит из душа, совершенно нагая. Когда ложится рядом спать.
- Изабель?
- Мне снятся кошмары…
- Они правда снятся, или же это просто повод?
- Забраться к тебе в постель? Тебе правда так смущает общество обнаженной женщины?
- Скорее, я испытываю смутное беспокойство.
- Тогда, мне снятся кошмары.
….
- Спокойных снов, девочка.
Им уютно в этой полулжи. Нет чувства недосказанности и пустоты. Все на своих местах. И Изабель, которая прижимается горячим боком к Валентину. И Валентин, который уже под утро все же крепко прижимает ее к себе. И пусть весь мир подождет, пока они проснутся. Пусть мир ждет, пока он вновь станет убийцей, а она – путаной. Пока они вновь не появятся на промерзших улицах Дюссельдорфа, (одетые в одежду за пару тысяч евро, и так и не научившиеся смешиваться с толпой) идя рядом, и не касаясь друг друга даже взглядами. Лишь иногда Изабель позволяет себе мимолетную слабость – «случайно» коснутся его руки и позволить себе мысленно побеспокоится за то, что него очень замерзшие пальцы. Самого Валентина такая мелочь, как холод не трогает. Как холод может заботить человека с ледяным сердцем?
Он учит ее стрелять и бережно заматывает бинтами вывихнутую руку. И еще залечивает ей ожог. Замазывает бесчисленное число синяков мазями. Валентину кажется, что мягкий запах хвои теперь впитался в ее кожу. Этот запах… Такой домашний и такой дикий. Он особенный. Для Валентина. Изабель зашивает его рану. А потом долго держит его в своих объятиях.
_______________________________________
Он отпивает последний глоток из чашки и улыбается этому торопливому поцелую в щеку.
Поцелуи в щеку это все, что им позволено. Это граница. Рамка.
- Сегодня так солнечно.
- Сегодня очень холодно.
- Ровно середина декабря.
- Ровно месяц, как ты рядом.
Изабель приходится вернутся на старое место работы лишь один раз. Но рядом с ним. И она бешено ревнует к этим десяткам пар разукрашенных глаз, которые видят красоту\большие деньги\великолепный секс. Они просчитывают, и Изабель не может их винить, сама ведь такая, но не может перестать ревновать. Не может не удержаться от:
- Если они будут смотреть на тебя еще тридцать секунд, то я не отвечаю за себя.
- Ты ревнуешь?
- Я не люблю делиться.
- Это плохо для шлюхи. Такие долго здесь не держатся.
- А я и не держалась. Нигде. Нигде кроме Рафаеля.
- Но он тебя не сломал. – Интонация утвердительно вопросительная.
- Нет. Но он старался.
Она остается снаружи, пытаясь не влипнуть в неприятности, и быстро выкуривает сигарету без фильтра, пропуская мимо ушей комментарии по поводу богатого папика, и по поводу Рафаеля. Изабель признается себе, что боится потерять Валентина. Но только в мыслях, которые спрятаны за колючими фразочками и сарказмом. Боится так сильно, что старается даже не вспоминать о такой возможности. Сочувствующе на нее смотрит лишь Триша. Она говорит, что Изабель было бы лучше с Рафаелем. Потому что привязанность для таких, как они – губительна. Изабель бы послать ее далеко и надолго, но она понимает, что женщина права.
Когда возвращается Валентин, она не сдерживает радостную улыбку.
- Ты больше сюда не вернешься. Ни сюда. Ни к кому-то еще.
- Потому что я принадлежу тебе.
- Потому что я чувствую за тебя ответственность.
_______________________________________
- Твои глаза тебя выдают.
- Что?
- Я вижу это в твоих глазах. Это сочувствие. Мягкость. Нежность. Даже если ты не хочешь, чтобы я видела.
- Я – убийца, Изабель.
- Я – тоже. Когда придет время… Когда я подойду слишком близко, ты убьешь меня?
- Да. – И в голосе красота и твердость алмаза Хобса, а холод арктических льдов.
- Обещай, что сделаешь это быстро.
Позже они обязательно научатся доверять друг другу чуть больше, чем это нужно людям со здравым рассудком.
Позже они все-таки возьмутся за руки. Пусть это и будет в полной тишине, в темной гостиной, где только стены будут свидетелями.
Позже Изабель все-таки будет с ума сходить от беспокойства, а Валентин будет спешить назад, к ней.
Позже Валентин научится читать ее, как открытую книгу, и поэтому Изабель будет позволено узнать всю историю.
Позже Изабель таки научится готовить ему завтрак и не жаловаться на то, что он вдруг пропал на целые сутки, и она чуть с ума не сошла от страха остаться одной.
Им просто нужно время.
Нужно время.
Март (Аddicted).
Научи меня быть сильной
Изабель осталась с ним.
- Я думал, что больше тебя здесь не увижу.
- Моя биологическая мама свято уверовала, что я умерла. У нее сейчас двое маленьких детей, в которых она души не чает, если я вернусь, она снова будет чувствовать вину за то, что не уберегла меня.
- Некоторым секретам лучше оставаться секретами?
- Именно. Она нашла в себе силы двигаться дальше. Если я появлюсь в ее жизни, то просто ее разрушу.
- А ты не хочешь этого?
- Нет. Я почти не помню их с отцом, но… Они мои родители. Я знаю, что они любили меня. Не хочу рушить их жизнь.
- Но я не разрешал тебе возвращаться ко мне.
Изабель прекрасно знает, что не разрешал.
Изабель умеет читать между строк.
«Я нашел повод избавиться от тебя так, чтобы ты осталась жива. Уходи и как можно быстрее»
Но она остается и очень удивляется, когда обнаруживает, что кольцо, данное Валентином все еще работает. Она вновь оказывается в этих огромных апартаментах, которые ни больше, ни меньше, чем причудливое сочетание черного и белого. Только вот самого хозяина нет. В голове она обдумывает сто и один вариант предлогов. Например, вернуть кольцо, или же цепочку, или же просто попрощаться, или же поблагодарить, или же… упасть на колени и вымолить у него шанс остаться рядом. Изабель понимает, что не хочет возвращаться назад на улицы. Она хочет попробовать жить. Она хочет научиться говорить по-английски, хочет научиться спасать чьи-то жизни, она хочет быть нужной кому-то… Она хочет так много, и она хочет этого так сильно!
- Я справилась! – Изабель гордится первой мини-операцией, которую она провела на Валентине. И она рада, что он доверяет ей насколько, что разрешил вытащить пулю из себя. Изабель вводила анестезию, вытаскивала пулю, промывала, зашивала рану. И только потом сам Валентин нанес себе иратце, позволяя ране затянутся за полминуты.
- Я в тебе не сомневался.
- Я хочу спасать жизни. Только не делать это, как ты – убивая демонов, а… помогая людям.
- Альтруизм…
- Думаешь, что раз я шлюха, то просто циничная блядь? А видела очень много девочек, которые пострадав, умирали, потому что никто из нас толком не знал, как помочь! Потому что нас было много. Одной больше, одной меньше… Я понимаю, что мне очень повезло, что я дожила до этого возраста. Потому что у других не было такой возможности. Я теперь не могу перестать думать о том, что, знай я чуть раньше, как остановить кровь и правильно обработать рану, я бы могла спасти свою подругу!
- Ты Сумеречный Охотник, Изабель Лайтвуд, желание защищать людей у тебя в крови.
- Ты… Ты знаешь где моя семья?
Она ждет. Терпеливо ждет, пока наконец-то не появится Валентин. Изабель знала, что он убийца. Изабель знала, что этот человек с военной выправкой очень сложный. И, возможно, эту сложность в нем Изабель и любила. Но Изабель никак не ожидала, что он расскажет ей правду. Она смотрела на этого покрытого шрамами мужчину и… восхищалась им. Восхищалась тем, что он не сломался после предательства двух самых дорогих ему людей. Восхищалась тем, как он умел убедить толпу идти за собой. Изабель хотелось бы быть такой же сильной.
- Научи меня…
- Чему? Убивать?
- Нет… Научи меня быть сильной.
- А если цена силы это твоя человечность, Изабель? Я пожертвовал всем и остался с пустыми руками.
- Но… если бы не это, ты бы никогда не нашел меня.
На улице холодно и Изабель посильнее закутывает шарф, чтобы было теплее. У нее замерзли руки и она не знает, что делать. Растерянно смотрит на женщину, которая дала ей жизнь и на двух ребятишек лет одиннадцати, которые так и рвутся улизнуть из цепких материнских рук. Они подходят к Институту и на пороге их встречают трое молодых людей. Двое высоких парней и яркая рыжеволосая девочка маленького роста. Малыши тут же бросаются к старшим. Изабель стоит близко, но все равно из всех слов, которые скороговоркой выговаривает старший парень с черными волосами, улавливает только «Мама», «охотник» и «дом». Первые секунды Изабель обидно. О ней забыли. Ее бросили. А потом… Она понимает, что не нужно вмешиваться в семейную идиллию. Без нее будет лучше. В конце концов, ей просто хочется избежать жалостливых взглядов, слез и извинений, которые польются потоком, стоит ей переступить порог этого места. Девушка разворачивается и идет подальше от Института, где все счастливы. Она возвращается туда, где жалеть не будут.
- Почему ты осталась?
- Потому что мне некуда идти. Потому что ты дал обещание, что убьешь меня быстро. Потому что не хочу умереть где-то в подворотне. Потому что должна тебе. Потому что я хочу попробовать жить.
- Со мной ты жить не будешь, Изабель. У нас разные понятия о том, что такое жизнь.
- Хватит бояться за меня. Я сильная, Валентин. Я справлюсь.
- В таком случае у тебя хватит сил на то, чтобы не умереть в подворотне.
Он уходит, а Изабель остается. Она ждет до самого утра. Она ждет и думает, ушел ли он навсегда, или же вернется. За эту ночь она заваривает трижды крепкий кофе, по привычке одевает на голое тело его рубашку и думает, что если ей суждено умереть сегодня, то хотя бы нужно сделать это красиво. Валентин застает ее в спальне. Изабель читает в голос стихи на родном ей польском, и совершенно не замечает ничего вокруг. Пока наконец-то холодные ладони не ложатся ей на плечи.
- Вернулся…
Каждую пуговку на рубашке Валентин расстегивает медленно, все еще находясь у нее за спиной. И Изабель боится пошевелиться лишний раз. Она вздрагивает, когда кончиками пальцев он проводит меж грудей, поднимается вверх, скидывает ткань с ее плеч. Молчаливое согласие с каждой стороны. Возможно, это просто им нужно. Именно сегодня.
В утренней темноте, так как солнце выглянет еще не скоро. А, может, не появиться еще целую неделю, потому что обещали пасмурную погоду. Изабель целует каждый шрам на его груди. И тот, что над сердцем, и тот который остался от иратце. Старые поверх новых…. от рун, от клыков, когтей, зубов нежити и яда демонов.
- Можно?
Валентин кивает, и она опускается на колени.
Солнце не заглядывает в их спальню еще очень долго. Это дает Изабель отсрочку к смерти и еще пару часов для того, чтобы насладится его присутствием.
- Почему птицы, Изабель? – И он проводит пальцем по покрытой испариной коже, в том месте, где татуировка из целой стаи парящих птиц. Странный выбор для шлюхи.
- Потому что они свободны.
Валентин целует ее спину, прямо по линии позвоночника, так, что невозможно не выгнутся навстречу, так, что невозможно не прижаться ближе. Он накрывает ее своим телом, прижимается ближе. Прижимается сильнее. Накрывает ладонями груди и сильно сжимает затвердевшие соски. У Изабель на губах все еще чуть терпковатый вкус его спермы.
- Возьми меня… - Шепот быстро впитывают в себя стены и окна, покрытые изморозью.
___________
Изабель сидит на пуфе и критически осматривает себя в зеркале. В отражении, за ее спиной, стоит огромный букет из орхидей. Очередной подарок Валентина. Он присылает цветы каждый раз, когда Изабель спасает чью-то жизнь. Как напоминание о том, что когда-то она спасла его собственную.
За ее плечами прожитая жизнь. За ее плечами прекрасный мужчина, который подарил ей мир. За ее плечами года учебы на нейрохирурга, и пять десятков спасенных людей за первые два года практики.
Она завивает подстриженные волосы в крупные локоны, и одевает красивое длинное платье. На пальце поблескивает кольцо с черным бриллиантом, на шее тяжелое колье с белого золота и сапфиров.
- Как всегда великолепна, - говорит Валентин, прислонившись к дверям.
- Ну, а тебе, как всегда идут смокинги. – Она целует его в щеку, а потом берет за руку.
- Моя прекрасная Изабель.
- Мой Валентин.
Фэндом: Клэр Кассандра «Сумеречные охотники / Орудия смерти»
Пэйринг или персонажи: Валентин\Изабель
Рейтинг: R
Жанры: Гет, Флафф, Ангст, Hurt/comfort, AU, ER (Established Relationship)
Предупреждения: OOC, Ченслэш, Насилие
важнополное АУ жизни Изабель, в шесть лет девочка была похищена у семьи и продана
Ноябрь. (Watch you sleeping)
Убийцы не попадают в Рай
У него за плечами годы охоты в одиночку и сын, с которым он не виделся уже полгода. А еще усталость всего мира и такая же необъятная тоска.
Это был Вроцлав и до чертиков холодный ноябрь. Это был один из высших демонов и истерзанные трупы шестерых девочек-подростков, которые находили с интервалом в две недели.
Полиция уже сбилась с ног, ища маньяка, который всколыхнул один из городов Польши. Местные Охотники почему-то тоже ничего не могли предпринять против зарвавшегося вампира, которого звали Вражек, который поставлял девочек этому демону. Ну, или же они просто этого не хотели.
Валентин заходит в подъезд многоэтажки и первое, что его напрягает это крик, который разрезает тишину коридора в два часа дня. Он только что вернулся с охоты и очень устал, а на руках еще не засохла кровь. Последнее что ему нужно, это чтобы тишину нарушали эти крики. В доме не работает лифт, поэтому он поднимается по ступеням. И просто на лестничной клетке застает молодую женщину, которая пытается отползти в сторону от ударов ремня. Ему подниматься на этаж выше и сначала он думает пройти мимо, но как только он делает шаг, женщина хватает его за ногу. Скорее ненамеренно, просто пытаясь хоть за что-то зацепится. Она поднимает лицо и на секунду Валентин застывает. Если бы не синяк на скуле и разбитые губы он бы подумал, что перед ним призрак. Маризе сейчас уже больше тридцати, и она бы не оказалась в этом богом забытом месте избиваемая пьяным сутенером.
- Иди куда шел! – Пьяница пытается толкнуть Валентина, но вместо этого с небольшой помощью сам скатывается вниз по ступенькам. Молодая женщина испуганно подползает к нему и смотрит на то, как ее хозяин со стоном пытается подняться и, сопя, как разъярённый бык, сыплет проклятиями с адрес Валентина.
- Пожалуйста… По… помогите мне… - И он опускает взгляд на заплаканное лицо. Черные глаза смотрят на него жалобно. Валентин, думая, что еще пожалеет об этом, подхватывает ее под локоть и ведет за собой. Девчонка, а он уверен, что ей и восемнадцати нет, еле поспевает за ним и заметно хромает на правую ногу. Но она идет. Сцепив зубы и сдерживая слезы.
- Дрянь! Я убью тебя!
Эти слова заставляют ее прижаться к Валентину еще сильнее. Видимо, такое уже далеко не в первый раз происходит.
Когда они заходят в апартаменты, то она даже не удивляется тому, что он в два раза больше обычных здешних квартир, и что ремонт тут явно не подходящий этому старому дому. Стоит только Валентину отпустить, как она тут же сползает на пол, держась за косяк. Он закрывает дверь на замок и поверх накладывает еще заклинание. На всякий случай.
- Эй, - он легонько надавливает на синяк и она тут же открывает глаза пытаясь отползти от него подальше. – Тебе нужно оставаться в сознании. Внимательно посмотри на меня.
И она смотрит. А Валентин, просто чтобы убедится, что она никак не связана с миром охотников, осматривает ее руки и ноги. На ней до десятка шрамов. Они все тонкие и разные по размеру, но нет ни одного от руны. А те, что есть, судя по всему, были нанесены ножом и бычком от сигареты.
Валентин садит ее на кожаный диван и идет на кухню, чтобы поставить чайник и взять мазь. Она вязкая, прозрачная, и пахнет хвоей. Кожа девушки начинает блестеть в свете ламп, когда он замазывает кровоточащий след на шее.
- Как тебя зовут? – Он обращается к ней по-польски.
- Мариша, - она отвечает на вопрос и смотрит в сторону, сжимая руки в кулаки. Валентин осматривает ее ногу и надавливает на лодыжку. Она тут же вскрикивает.
- Это растяжение. Сколько тебе лет?
- Двадцать.
- Лжешь, - и в назидание тут же сильно давит на лодыжку.
- Ай! Хорошо! Пятнадцать.
- Кто он тебе? – Валентин наносит мазь на предплечье.
- А сам, как думаешь?
- Он твой сутенер.
- Ты меня осуждаешь? – Она тут же вспыхивает от злости.
- Нет. Разве только то, что ты позволила с собой так обращаться.
Он сам не знает, что ищет. Силу воли, которая была в Маризе? Стойкость? Отвагу?
Но перед ним не Мариза. Перед ним девочка, которую сильно потрепало за ее недолгих пятнадцать лет. Ее заставили повзрослеть бордели и дяди, которые платят, а не нанесение рун и охота на демонов. Валентин берет ее руки и по очереди осматривает на наличие исколотых вен.
- Наркотики это единственное, что нельзя. От наркотиков часто бывают передозировки. Поэтому их не позволяют.
- Почему он разозлился?
- Он их нашел. Я выпросила у парнишки с первого этажа. – Валентин старается не думать о том, как неприятно кольнуло где-то в груди при слове «выпросила». – Не успела уколоть.
- Самоубийцы не попадают в Рай.
- Ты серьезно?
Валентин поднимается на ноги и идет на кухню. Он отвернулся к ней спиной и заваривает чай, но голос (чуть хриплее чем нужно) все равно долетает до ушей.
- Я живу так, сколько себя помню. После шести лет моя жизнь это один большой кошмар. У меня нет возможности отсюда вырваться. Тебе легко говорить про то, что можно бороться. У тебя есть сила, деньги, навыки. Ты можешь победить противника, а я – нет!
Она отводит взгляд и замолкает.
- Ты напоминаешь мне одну мою давнюю подругу.
- И что, теперь трахнешь меня? – В глазах этого ребенка сколько злости и обиды на весь мир… - Мне попадались подобные тебе интеллигенты. С виду галантный и вежливый, пока не посадит на цепь и не начнет тебя резать!
Валентин подозревает, что именно тот интеллигент и оставил те полосы шрамов на ее теле. Изверг. Мариша вскакивает с дивана и хромает в сторону двери. Но как только она к ней подходит, то тут же отскакивает испуганным зверьком.
- Открывай, гад! Верни мне эту тварь! Я знаю, что она у тебя! – Все это под ужасно громкий стук в дверь. Девчонка тут же кидается к Валентину пытаясь остановить.
- Пожалуйста. Не открывай. Не отдавай меня ему. Он убьет меня! Прошу!
- Полчаса назад ты сама хотела умереть.
- Не надо! Умоляю!
Он отшвыривает ее подальше от себя, и девчонка тут же прячется за тонкой перегородкой возле кухни. Когда Валентин открывает двери, то ему в грудь утыкается беретта.
- Где эта тварь?
- Ее здесь нет. Она ушла, как только я замазал ей раны.
- А кто тебя просил ей помогать? – Ствол пистолета тыкает ему в грудь, прямо в синяк, который он никак не может залечить. – Мне за нее хорошо платили, и теперь из-за тебя она пропала.
- Пойди, поищи.
- Да ты хоть знаешь, кто я такой? – И глаза этого полноватого и заросшего мужика становятся ярко-желтыми, а на пальцах проступают когти. Нежить. Нежить, которая не знает Валентина Моргенштерна в лицо? Это равно нулю. Но вот же он. Стоит прямо перед ним и скалится. – Отдай ее по-хорошему.
Валентин быстро ломает ему руку и бьет сапогом в живот. Не ожидавший сопротивления оборотень теряется ровно на секунду, но этого хватает Валентину с головой, чтобы сильно и быстро дать тому по лицу, оттеснив тем самым на середину площадки. Он уклоняется от когтистых полу лап и бьет еще раз, теперь уже головой об стену. Потом просто перебрасывает оборотня через перила. Тот с глухим стуком ударяется об шахматный пол, пролетев перед этим четыре этажа.
Войти в квартиру. Взять пистолет. Зарядить серебряными пулями магазин. Надеть глушитель. Выйти. Пустить в поганую тварь, которая уже полу трансформировалась всю обойму. Посмотреть, нет ли свидетелей. Зайти в квартиру. Обновить охранное заклинание.
- Убийцы не попадают в Рай. – И в ее голосе нет и капли сожаления. – Почему я тебя раньше здесь не видела?
- И не увидишь больше. Я скоро уезжаю.
- Я бывала в домах вроде этого. Это ведь магические апартаменты, верно?
- Пей чай. – Голос чуть громче, чем нужно. – Он с успокоительными.
Она заснет через пять минут после того, как выпьет.
Мариша вовремя замолкает и таки подчиняется ему. Девушка шипит, сделав слишком неосторожный глоток, и дальше пьет аккуратней.
- Пойдем, нужно обработать тебе спину.
Она покорно идет за ним в спальню для гостей, но когда Валентин оборачивается девушка уже стоит с одних трусиках перед ним. Тонкое короткое платье валяется рядом с босыми ногами. Длинные черные волосы целомудренно закрывают грудь, ровно до того момента, когда Изабель не убирает их. Внимание тут же привлекает этот шрам на левой груди. Имя.
РАФАЕЛЬ
Валентин тянется к ней пальцами. И Изабель совсем не сопротивляется, когда он дотрагивается до буквы Р.
- Уродливо, правда же? – Она вздыхает, все-таки проходит мимо него и ложится на постель. Валентин аккуратно убирает со спины длинные прямые пряди, часть которых из-за крови успела прилипнуть и окрасится в бурый цвет. Он промывает раны, а девочка даже не шипит, хотя он уверен, что ей больно.
- У тебя очень бережные руки.
- Скажи мне, где найти Рафаеля.
- Не много ли убийств в мою честь?
- Это не из-за тебя. Я просто не люблю моральных уродов.
- А жаль. Но я скажу…
Как по часам она засыпает, а Валентин еще тридцать минут возится с ее спиной. Только потом он уходит в хозяйскую спальню и, устало вздохнув, пытается привести себя в порядок. Зачем наживать себе лишних врагов, с которыми сейчас ему не справится?
______
- Мариша, это твое настоящее имя?
- Я помню, что мама дала мне имя Изабель, но там, куда я попала, быстро от него отучили.
- Изабель…
И они вновь молчат. Валентин даже не накричал на нее за неудачную попытку приготовить ему омлет. Зато наорал за то, что Изабель курила.
Он точит нож, а Изабель наблюдает за ним.
- Скольких ты убил?
- Людей?
- Всех.
- Больше трех сотен, наверное.
- Тебе попадались дети?
- Да.
Он стоит перед зеркалом и надевает рубашку. В отражении, за его спиной, сидит тонкая и хрупкая Изабель с тела которой сошла уже половина синяков. Она с ногами залезла в глубокое кожаное кресло и обхватила колени руками.
- Тебе больно? – Она имеет в виду огромный шрам, точнее отсутствие куска плоти на лопатке. Это было два года назад, но фантомная боль все равно иногда настигает.
- Теперь нет. Первые три месяца, я почти не мог спать.
- Есть смысл рисковать жизнью?
- Пока я защищаю людей, да.
- Даже если это маньяки и серийные убийцы?
- Таких, обычно, демонам на обед не подают.
Под пиджаком прячется десяток тонких ножей, еще два метальных лезвия в манжетах рубашки. И сумка с оружием. Он поднимает сумку, идет в прихожую и надевает черное пальто.
- Постой!
Изабель выбегает из спальни для гостей только в одной черной рубашке. Его рубашке. Откуда она ее взяла? Она заботливо заматывает его горло в шарф, а потом тянется на цыпочках ближе. Валентин замирает, но Изабель всего лишь целует его в щеку.
- Возвращайся. – В черных глазах искорки надежды и ласки. И Валентину кажется, что ноябрь за окном не такой уж и паршивый.
Декабрь (Once Upon a Dream)
Позже они обязательно научатся доверять друг другу чуть больше, чем это нужно людям со здравым рассудком
Он долго смотрит на спящую Изабель. Она что-то бормочет сквозь сон, сильнее сжимая в пальцах одеяло.
- Ты когда-нибудь убивала?
- Один раз. Это было случайно.
- Жалеешь?
- Лишь о том, что у меня не нашлось сил сделать все это с остальными.
Бедная маленькая девочка. Она все еще боится мира. Боится и ненавидит его, и не Валентину с его презрительным отношением к живым тварям, осуждать ее или же указывать на ошибки. Видит Ангел, он сам натворил немало. Валентин еще раз внимательно осматривает тонкую (сейчас свежо-розовую) полоску-шрам, под которой следящий жучок. У самой кромки волос. Чтобы она не заподозрила.
Он просто хочет убедиться.
На всякий случай.
В своей безопасности.
Возможно позже, когда он по глупости наступит на собственные грабли, то расскажет ей обо всем. Она и так знает большую часть его жизни. Пусть не во всех подробностях, но суть Изабель точно уловила. Что изменит факт того, что теперь на ней жучок, который невозможно извлечь? Ничего. Она уже не сможет сделать ничего.
- Изабель….
- Мне сложно привыкнуть к этому имени.
- Изабель…
- Когда меня так назвал парень с соседней улицы, то имя так не звучало.
- Как?
- Мягко. И тихо. Успокаивающе. Даря уверенность.
Она упертая, этот ребенок. Ребенок, который очень хорошо научился соблазнять мужчин. Даже Валентину с его железной выдержкой иногда сложно. Сложно сдерживаться, когда Изабель намеренно постоянно к нему прикасается. Когда выходит из душа, совершенно нагая. Когда ложится рядом спать.
- Изабель?
- Мне снятся кошмары…
- Они правда снятся, или же это просто повод?
- Забраться к тебе в постель? Тебе правда так смущает общество обнаженной женщины?
- Скорее, я испытываю смутное беспокойство.
- Тогда, мне снятся кошмары.
….
- Спокойных снов, девочка.
Им уютно в этой полулжи. Нет чувства недосказанности и пустоты. Все на своих местах. И Изабель, которая прижимается горячим боком к Валентину. И Валентин, который уже под утро все же крепко прижимает ее к себе. И пусть весь мир подождет, пока они проснутся. Пусть мир ждет, пока он вновь станет убийцей, а она – путаной. Пока они вновь не появятся на промерзших улицах Дюссельдорфа, (одетые в одежду за пару тысяч евро, и так и не научившиеся смешиваться с толпой) идя рядом, и не касаясь друг друга даже взглядами. Лишь иногда Изабель позволяет себе мимолетную слабость – «случайно» коснутся его руки и позволить себе мысленно побеспокоится за то, что него очень замерзшие пальцы. Самого Валентина такая мелочь, как холод не трогает. Как холод может заботить человека с ледяным сердцем?
Он учит ее стрелять и бережно заматывает бинтами вывихнутую руку. И еще залечивает ей ожог. Замазывает бесчисленное число синяков мазями. Валентину кажется, что мягкий запах хвои теперь впитался в ее кожу. Этот запах… Такой домашний и такой дикий. Он особенный. Для Валентина. Изабель зашивает его рану. А потом долго держит его в своих объятиях.
_______________________________________
Он отпивает последний глоток из чашки и улыбается этому торопливому поцелую в щеку.
Поцелуи в щеку это все, что им позволено. Это граница. Рамка.
- Сегодня так солнечно.
- Сегодня очень холодно.
- Ровно середина декабря.
- Ровно месяц, как ты рядом.
Изабель приходится вернутся на старое место работы лишь один раз. Но рядом с ним. И она бешено ревнует к этим десяткам пар разукрашенных глаз, которые видят красоту\большие деньги\великолепный секс. Они просчитывают, и Изабель не может их винить, сама ведь такая, но не может перестать ревновать. Не может не удержаться от:
- Если они будут смотреть на тебя еще тридцать секунд, то я не отвечаю за себя.
- Ты ревнуешь?
- Я не люблю делиться.
- Это плохо для шлюхи. Такие долго здесь не держатся.
- А я и не держалась. Нигде. Нигде кроме Рафаеля.
- Но он тебя не сломал. – Интонация утвердительно вопросительная.
- Нет. Но он старался.
Она остается снаружи, пытаясь не влипнуть в неприятности, и быстро выкуривает сигарету без фильтра, пропуская мимо ушей комментарии по поводу богатого папика, и по поводу Рафаеля. Изабель признается себе, что боится потерять Валентина. Но только в мыслях, которые спрятаны за колючими фразочками и сарказмом. Боится так сильно, что старается даже не вспоминать о такой возможности. Сочувствующе на нее смотрит лишь Триша. Она говорит, что Изабель было бы лучше с Рафаелем. Потому что привязанность для таких, как они – губительна. Изабель бы послать ее далеко и надолго, но она понимает, что женщина права.
Когда возвращается Валентин, она не сдерживает радостную улыбку.
- Ты больше сюда не вернешься. Ни сюда. Ни к кому-то еще.
- Потому что я принадлежу тебе.
- Потому что я чувствую за тебя ответственность.
_______________________________________
- Твои глаза тебя выдают.
- Что?
- Я вижу это в твоих глазах. Это сочувствие. Мягкость. Нежность. Даже если ты не хочешь, чтобы я видела.
- Я – убийца, Изабель.
- Я – тоже. Когда придет время… Когда я подойду слишком близко, ты убьешь меня?
- Да. – И в голосе красота и твердость алмаза Хобса, а холод арктических льдов.
- Обещай, что сделаешь это быстро.
Позже они обязательно научатся доверять друг другу чуть больше, чем это нужно людям со здравым рассудком.
Позже они все-таки возьмутся за руки. Пусть это и будет в полной тишине, в темной гостиной, где только стены будут свидетелями.
Позже Изабель все-таки будет с ума сходить от беспокойства, а Валентин будет спешить назад, к ней.
Позже Валентин научится читать ее, как открытую книгу, и поэтому Изабель будет позволено узнать всю историю.
Позже Изабель таки научится готовить ему завтрак и не жаловаться на то, что он вдруг пропал на целые сутки, и она чуть с ума не сошла от страха остаться одной.
Им просто нужно время.
Нужно время.
Март (Аddicted).
Научи меня быть сильной
Изабель осталась с ним.
- Я думал, что больше тебя здесь не увижу.
- Моя биологическая мама свято уверовала, что я умерла. У нее сейчас двое маленьких детей, в которых она души не чает, если я вернусь, она снова будет чувствовать вину за то, что не уберегла меня.
- Некоторым секретам лучше оставаться секретами?
- Именно. Она нашла в себе силы двигаться дальше. Если я появлюсь в ее жизни, то просто ее разрушу.
- А ты не хочешь этого?
- Нет. Я почти не помню их с отцом, но… Они мои родители. Я знаю, что они любили меня. Не хочу рушить их жизнь.
- Но я не разрешал тебе возвращаться ко мне.
Изабель прекрасно знает, что не разрешал.
Изабель умеет читать между строк.
«Я нашел повод избавиться от тебя так, чтобы ты осталась жива. Уходи и как можно быстрее»
Но она остается и очень удивляется, когда обнаруживает, что кольцо, данное Валентином все еще работает. Она вновь оказывается в этих огромных апартаментах, которые ни больше, ни меньше, чем причудливое сочетание черного и белого. Только вот самого хозяина нет. В голове она обдумывает сто и один вариант предлогов. Например, вернуть кольцо, или же цепочку, или же просто попрощаться, или же поблагодарить, или же… упасть на колени и вымолить у него шанс остаться рядом. Изабель понимает, что не хочет возвращаться назад на улицы. Она хочет попробовать жить. Она хочет научиться говорить по-английски, хочет научиться спасать чьи-то жизни, она хочет быть нужной кому-то… Она хочет так много, и она хочет этого так сильно!
- Я справилась! – Изабель гордится первой мини-операцией, которую она провела на Валентине. И она рада, что он доверяет ей насколько, что разрешил вытащить пулю из себя. Изабель вводила анестезию, вытаскивала пулю, промывала, зашивала рану. И только потом сам Валентин нанес себе иратце, позволяя ране затянутся за полминуты.
- Я в тебе не сомневался.
- Я хочу спасать жизни. Только не делать это, как ты – убивая демонов, а… помогая людям.
- Альтруизм…
- Думаешь, что раз я шлюха, то просто циничная блядь? А видела очень много девочек, которые пострадав, умирали, потому что никто из нас толком не знал, как помочь! Потому что нас было много. Одной больше, одной меньше… Я понимаю, что мне очень повезло, что я дожила до этого возраста. Потому что у других не было такой возможности. Я теперь не могу перестать думать о том, что, знай я чуть раньше, как остановить кровь и правильно обработать рану, я бы могла спасти свою подругу!
- Ты Сумеречный Охотник, Изабель Лайтвуд, желание защищать людей у тебя в крови.
- Ты… Ты знаешь где моя семья?
Она ждет. Терпеливо ждет, пока наконец-то не появится Валентин. Изабель знала, что он убийца. Изабель знала, что этот человек с военной выправкой очень сложный. И, возможно, эту сложность в нем Изабель и любила. Но Изабель никак не ожидала, что он расскажет ей правду. Она смотрела на этого покрытого шрамами мужчину и… восхищалась им. Восхищалась тем, что он не сломался после предательства двух самых дорогих ему людей. Восхищалась тем, как он умел убедить толпу идти за собой. Изабель хотелось бы быть такой же сильной.
- Научи меня…
- Чему? Убивать?
- Нет… Научи меня быть сильной.
- А если цена силы это твоя человечность, Изабель? Я пожертвовал всем и остался с пустыми руками.
- Но… если бы не это, ты бы никогда не нашел меня.
На улице холодно и Изабель посильнее закутывает шарф, чтобы было теплее. У нее замерзли руки и она не знает, что делать. Растерянно смотрит на женщину, которая дала ей жизнь и на двух ребятишек лет одиннадцати, которые так и рвутся улизнуть из цепких материнских рук. Они подходят к Институту и на пороге их встречают трое молодых людей. Двое высоких парней и яркая рыжеволосая девочка маленького роста. Малыши тут же бросаются к старшим. Изабель стоит близко, но все равно из всех слов, которые скороговоркой выговаривает старший парень с черными волосами, улавливает только «Мама», «охотник» и «дом». Первые секунды Изабель обидно. О ней забыли. Ее бросили. А потом… Она понимает, что не нужно вмешиваться в семейную идиллию. Без нее будет лучше. В конце концов, ей просто хочется избежать жалостливых взглядов, слез и извинений, которые польются потоком, стоит ей переступить порог этого места. Девушка разворачивается и идет подальше от Института, где все счастливы. Она возвращается туда, где жалеть не будут.
- Почему ты осталась?
- Потому что мне некуда идти. Потому что ты дал обещание, что убьешь меня быстро. Потому что не хочу умереть где-то в подворотне. Потому что должна тебе. Потому что я хочу попробовать жить.
- Со мной ты жить не будешь, Изабель. У нас разные понятия о том, что такое жизнь.
- Хватит бояться за меня. Я сильная, Валентин. Я справлюсь.
- В таком случае у тебя хватит сил на то, чтобы не умереть в подворотне.
Он уходит, а Изабель остается. Она ждет до самого утра. Она ждет и думает, ушел ли он навсегда, или же вернется. За эту ночь она заваривает трижды крепкий кофе, по привычке одевает на голое тело его рубашку и думает, что если ей суждено умереть сегодня, то хотя бы нужно сделать это красиво. Валентин застает ее в спальне. Изабель читает в голос стихи на родном ей польском, и совершенно не замечает ничего вокруг. Пока наконец-то холодные ладони не ложатся ей на плечи.
- Вернулся…
Каждую пуговку на рубашке Валентин расстегивает медленно, все еще находясь у нее за спиной. И Изабель боится пошевелиться лишний раз. Она вздрагивает, когда кончиками пальцев он проводит меж грудей, поднимается вверх, скидывает ткань с ее плеч. Молчаливое согласие с каждой стороны. Возможно, это просто им нужно. Именно сегодня.
В утренней темноте, так как солнце выглянет еще не скоро. А, может, не появиться еще целую неделю, потому что обещали пасмурную погоду. Изабель целует каждый шрам на его груди. И тот, что над сердцем, и тот который остался от иратце. Старые поверх новых…. от рун, от клыков, когтей, зубов нежити и яда демонов.
- Можно?
Валентин кивает, и она опускается на колени.
Солнце не заглядывает в их спальню еще очень долго. Это дает Изабель отсрочку к смерти и еще пару часов для того, чтобы насладится его присутствием.
- Почему птицы, Изабель? – И он проводит пальцем по покрытой испариной коже, в том месте, где татуировка из целой стаи парящих птиц. Странный выбор для шлюхи.
- Потому что они свободны.
Валентин целует ее спину, прямо по линии позвоночника, так, что невозможно не выгнутся навстречу, так, что невозможно не прижаться ближе. Он накрывает ее своим телом, прижимается ближе. Прижимается сильнее. Накрывает ладонями груди и сильно сжимает затвердевшие соски. У Изабель на губах все еще чуть терпковатый вкус его спермы.
- Возьми меня… - Шепот быстро впитывают в себя стены и окна, покрытые изморозью.
___________
Изабель сидит на пуфе и критически осматривает себя в зеркале. В отражении, за ее спиной, стоит огромный букет из орхидей. Очередной подарок Валентина. Он присылает цветы каждый раз, когда Изабель спасает чью-то жизнь. Как напоминание о том, что когда-то она спасла его собственную.
За ее плечами прожитая жизнь. За ее плечами прекрасный мужчина, который подарил ей мир. За ее плечами года учебы на нейрохирурга, и пять десятков спасенных людей за первые два года практики.
Она завивает подстриженные волосы в крупные локоны, и одевает красивое длинное платье. На пальце поблескивает кольцо с черным бриллиантом, на шее тяжелое колье с белого золота и сапфиров.
- Как всегда великолепна, - говорит Валентин, прислонившись к дверям.
- Ну, а тебе, как всегда идут смокинги. – Она целует его в щеку, а потом берет за руку.
- Моя прекрасная Изабель.
- Мой Валентин.
@темы: фанфики, бешеный шиппер, кассандра к. и КО, с любовью к прекрасному